Вестник Балтийской Педагогической Академии Вып. 76 (2007), 118-122.

 

Интеграция и утопия под знаком бога пчел

Т.Р. Сойдла, Санкт-Петербург

 

Комментарии к заголовку. Сомнения

В этом коротком эссе мы ведем поиск метафор для «интегрального». Моделью интеграции может служить колония диких пчел. Пчелы это не просто пчелы.    

 

Пчела — это наша душа. И это душа «высокого полета». В Греции пчела служила метафорой для поэзии, любви, философии, религии и мистики.  Считалось, что если пчела («птица муз») коснется уст младенца, он (она) станет поэтом, оратором или философом.  Служители богинь Кибелы, Дианы, Деметры, Персефоны назывались  «пчелами».  Пифию звали «Дельфийская пчела». Мед и молоко (об этом чуть позже) служили  пищей богов.  

 

Кроме слова «пчела» в некоторых комментариях нуждается и «утопия». При чем тут утопия? И что мы вкладываем в это слово. Для нас утопия — это благородная иллюзия, специально созданная для того, чтобы стать реальностью. А что такое иллюзия? Берем известный древнеиндийский пример. Нам кажется, что мы видим змею. Мы напуганы. И вдруг мы ясно видим, что перед нами канат. Куда девается наша убежденность, что перед нами змея, куда девается наш страх?

 

Иллюзия имеет свои высокие этажи. Экспериментаторам известно, что «артефакты — упрямая вещь», что существует «круговая порука артефактов». 

 

Мы подвергаемся воздействию иллюзий и строим утопии. Иллюзия должна рассеяться, а утопия остаться. Правда, после провала социальных экспериментов XX века слово «утопия» звучит пренебрежительно. Это всегда про «них», а не про меня. Так ли это? Что построим мы, в поисках интегрального? Но может быть разумно просто с лучшими намерениями ввязаться в драку, а там видно будет.

 

Все начинается с ложной этимологии  

Вельзевул, Belzebub — «бог мух», но, может быть, изначально он был богом пчел? Be[e] как пчела. Нетрудно навести справки и убедиться, что это ложная этимология.

 

Баал (Bel) означает повелитель, господин, а zebub — это мухи.   Точнее, zebub означает летающие существа, что, вероятно, является недружелюбной подменой исходного zebul (высокие места). Тогда Вельзевул — бог высоких мест. (Есть и другие интерпретации.)

 

Кто повелитель пчел?  Медведь на севере, фараон на юге (повелитель пчел — был частью титула фараонов). И медведь и фараон — фигуры пантеона нашего российского сознания.

 

Но нас поражают и другие древние образы артроподно-человеческих богов. Удивителен образ с женской рогатой головой на теле крылатого скорпиона — одно из изображений Изиды-Хатор.

 

Пчелы считались представителями насекомых в высшем мире (из числа трех, связанных с мировым деревом).

 

Одновременно они считались представителями царства мертвых. Высокие места вполне естественно сопрягаются с представителями бездны — пещерами. Пчелы селятся в дупле, в пещере, по легендам (вспомним загадку Самсона) облюбовали и туши мертвых животных. Так или иначе, для древнего мира пчелы  стяжали славу не только близких к богам, но и хтонических существ. Их образ является двойственным и полным непреодолимо притягательной энергии двойственности. При этом высший и нижний мир отражаются в нашем среднем мире (на физическом уровне). Пчелы для нас — создатели пищи богов и героев — меда, но также и опасные существа, чьи жала полны ядом. Как тут не вспомнить сладость и яд познания? (И самого сознания?)  

 

Наш (бывший) герб 

Интегральная  и трансперсональная психология очень близки.  Трансперсональное — это интегральное, целостное, целительное.  Может быть,  наш геральдический образ — пчела? Да, интеграция индивидуальных действий в колонии пчел — естественнонаучная метафора трансперсонального.

 

А его метафизическая основа — рой пчел, чье движение, это кружение душ  в «марфическом» (от Марфы, деятельной сестры созерцательной Марии) религиозном служении — или в экстазе то ли творчества, то ли пророчества.

 

Они несут в себе яд и сладость сознания, предвещая смерть старого человека и рождение нового (ишь, размечтался). В амбивалентности этих образов — их сила, но и опасность.

 

Мобилизация духовных достижений на службу эго («духовный материализм») способен превратить обещание нового Ханаана, текущего молоком и медом в пародию на трансперсональное. Дороги к обновлению сворачиваются в кольцо стерильной утопии. Избежим ли мы этой участи?

 

Это утопический герб

Мы все помним, казалось бы, столь ясный и рациональный герб нашей страны. На земле, купающейся в лучах утреннего солнца, царит новый мир — союз крестьян (серп) и рабочих (молот). Хранит этот мир рабоче-крестьянская армия (пятиконечная звезда).

 

Но так ли это?

 

Представим себе другую картину: лоб невидимого, но подразумеваемого золотого тельца посылает свет на Землю. Это почитаемый всеми Бог. Рога его украшены снопами. Он страшен как Бык и животворящ как Корова (вспомним Аписа и Хатхор).

 

Это мир души живой (символизируемой пентаграммой). Серп один из древних образов смерти. Здесь он означает смерть старого (ветхого) человека, а молот — повсеместную его «перековку» (популярное слово тех лет) в форму нового человека

 

Получается вполне в духе первых послереволюционных лет, фантастических и полных надежд. Был ли это замысел какого-то реального старого мистика (увлеченного идеей нового Ханаана), который общался с создателями герба? Или игра коллективного сознания? Не знаю.  

 

Серп и молот, может быть, могли иметь и иную форму. Там, где течет молоко утопии, находится место и меду. Нарисуем вместо серпа и молота пчелу. И что же? Мы снова видим смерть, на этот раз не в образе серпа, а яда. И одновременно намечается превращение старого в новое, более ценное. Пчела пьет нектар и перерабатывает его в более концентрированное, долгоживущее. Нектар превращается в мед.

 

Как деградирует утопия? Это длинный путь подмен, который начинается еще до окончания оформления утопических идей.

 

Вспомним амбивалентность образов коровы/быка и пчелы. В этой амбивалентности источник страшной и притягательной силы, но и камень преткновения для строителей нового Ханаана.

 

Обещает ли что-то иное наша интегральная и трансперсональная утопия? Каждого ждет свой ответ согласно мере его (ее) духовного материализма. Как часто за забором духовного домостроительства наши духовные  достижения отливаются в форму идола собственного эго, великого повелителя и обманщика.

 

Знаки синхронизации  

Многие задают вопрос: Кто приручит быка сознания? То же сознание, которое создает компьютеры, создает и компьютерные вирусы. А так как наше могущество растет, хакеры грядущих технологий могут запросто уничтожить мир. Значит ли это, что путь познания обязательно будет прерван катастрофой?  

 

В Индии родился вопрос: Кто может сидеть под деревом, исполняющим желания, не думая о тиграх? Для того, чтобы идти дальше по пути прогресса, цивилизации нужна дисциплина сознания: «успокоение завихрений разума».

 

На слайде появляется древне-китайский образ человека, который доверчиво ищет защиты в пасти тигра. Что это? Чудовищная и жалкая иллюзия?

 

Или действительно тигр убивающий есть одновременно и тигр охраняющий? «Тот, кто меня бил, тот и поит меня сейчас молоком». Сознание творит иллюзию. Иллюзия амбивалентна. «Шип вынимается шипом, потом оба шипа отбрасываются». Успех это падение. Но также — где угроза, там и помощь. Амбивалентный мир грозит нам, учит нас, показывает фокусы и разоблачает их. (Чтобы все это увидеть и услышать, надо, не торопя собственное сознание, ничего конкретно не ожидая, просто вглядываться и вслушиваться.)

 

Я читаю знаки, которые мне подает мир. Я благодарен за эти «похлопывания по плечу», но понимаю, что я лично должен принять правильное решение. От этого зависит все. Но кто этот «я», когда столько невидимых присутствий ведут и учат меня? И знают намного больше меня.  

 

«Вечность любит порождения времени». Пчелы на оконном стекле как будто строят проекцию вневременного в преходящем мире.

 

Как найти реальное в системе иллюзий, которые сознание постоянно творит? 

 

Попытка естественно-научного высказывания: То, что сигналы, приходящие через разные органы чувств, сливаются в единую картину, должно обеспечиваться каким-то механизмом. Одна очевидная возможность — наличие «знаков синхронизации» в памяти/сознании. Если существуют знаки синхронизации, то внутри этих знаков возможен иной, вневременный домен памяти/сознания. Опыт трансперсонального сознания говорит о том, что в этом домене записаны архетипы и некие универсальные семена мифов. Контакт с этим доменом спонтанен, но ему помогают ритм, музыка, танец, поэзия (Shapiro & Soidla 2004).

 

Кто мы?

Мы просто свидетели. Мы проходим в Ханаан через царство пчел. Связь с вневременным приносит успокоение вихрей сознания. Кто мы? Сейчас кончится выступление, будет показан последний слайд, и в зале зажжется свет

 

Где Молох? Где молоко? Где мед? Где яд?

 

Пустой экран, перед которым сидит каждый из нас.

 

Где истинный я?

 

Я — Я

 

Что мы скажем, покидая экранный мир? «У нас была великая иллюзия»?  

 

Кстати, и начали мы с ложной этимологии…

 

Саморазоблачающиеся иллюзии

Была и продолжается Великая игра.

В этой игре на разных уровнях участвуют само-модифицирующиеся молекулы (такие как РНК), самообучающееся и саморазвивающееся сознание, саморазоблачающиеся иллюзии.

 

Какое богатство.

 

И все же:

 

Кто я?

 

 

 

Литература

 

Shapiro S., & Soidla T. R. (2004) Eternity is in love with the productions of time. Journal of Transpersonal Psychology 36(2), 202-219 (текст можно найти на сайте  http://dino32.narod.ru/index.html)